Всякое

Сама Ольга Федотовна Казанцева в Искре, только «когда выросла, в 19 лет, сама землянку сделала [примерно 1942 г.]... Печку сама сбила, баньку. Семь лет жила в землянке. А потом заработала и купила себе избу. Три избы покупала. Эта завалится - другую куплю. Нарожала 10 ребятишек, 4 померло».

К 1 января 1962 г. управление продовольственных товаров крайисполкома объединяло 25 предприятий краевого подчинения, в том числе Барнаульский пивоваренный завод, Бийский винкомбинат, трест хлебопечения (15 хозрасчетных предприятий), Повалихинский кожевенный завод, 14 хозрасчетных мельпредприятий, 8 мельуправлений и 6 хозрасчетных мельниц и 7 рыбозаводов.

Штат Колывано-Воскресенской горнозаводской администрации насчитывал 10 чел. и состоял из главного приказчика, надзирателей за рудниками, заготовкой угля, производством (они тоже назывались приказчиками, или «управителями»), целовальников и подьячих.

Отводя столь важное значение понятию «социальная роль», буржуазные социологи оказываются не в состоянии дать научный анализ личности, понять ее историческое место в обществе, ее роль в процессе общественного развития.

Опираясь прежде всего на работы Д. Фрэзера, Э. Тэйлора, В. Вундта, Г. Спенсера, Фрейд рассмотрел с точки зрения методологии психоанализа такие социокультурные явления «досовременных» обществ, как инцест (кровосмешение), табуизм, анимизм, магия и тотемизм.

В рамках формирующейся социально-классовой структуры освободившихся стран продолжают существовать самые различные социальные и этнокультурные общности. Классы и социальные слои, например, здесь отличаются разнородной внутренней структурой.

Далее, «рыхлые структуры» сопоставлялись функционалистами отнюдь не с современным индустриальным обществом, а с «плотными структурами», характерными для «традиционных» обществ, а следовательно, известная дихотомия «традиционализм—современность» приобретала новое измерение. Исследования, проведенные в других регионах афро-азиатского мира, показали, что социальные структуры отличаются не только по степени «сохранности» или «размытости» традиционных институтов и отношений, не только по характеру преобладающих систем родства, но и по качественным характеристикам самих элементов традиционализма — по тинам культуры, способам организации социального контроля, социального и политического управления и дру. гим параметрам.

Востоку, считал Шопенгауэр, присущи религии пессимизма с их более цельной и логичной по сравнению с христианством системой взглядов, обеспечивавших высокую мораль восточных народов, но одновременно ставших главным тормозом их развития.

Проявляя живой интерес к восточной мудрости и неплохо зная доступную ему востоковедческую литературу, Шопенгауэр не только не преодолел европоцентристскую ориентацию, но и значительно по сравнению с Гегелем вульгаризировал ее.

Шли представители двух поколений, защищавших свое Отечество, двух поколений солдат. И никто из многосотенной толпы у кассы не проронил ни слова. Люди, расталкивая друг друга, уступали нам дорогу.

Мы подошли к окошечку, подали свои билеты. Немолодая кассирша долго, с любопытством рассматривала нас, заулыбалась, закомпостировала наши билеты и возвратила их нам.

-Пожалуйста, счастливого пути! - качая головой, проговорила она.

Уличные бои еще шли в Вене, но мы уже «бегали» на задание за город. Наши пробивались к Дунаю, западнее Вены, чтобы замкнуть кольцо. Возвращаясь с одного из заданий, мы натолкнулись на легковую машину, в которой, судя по всему, находились высокие чины. Заметив нас, легковушка резко свернула на целик, но, проехав по нему метров двести, остановилась. Из нее выскочили трое и бросились прочь.

Я запомнил его как эталон пехотного командира - комбата, и не потому, что на груди у него красовалась Звезда Героя Советского Союза (что, кстати, меня тоже удивило: не так часто в такой обстановке открыто носят награды), а потому, что, несмотря на сложность положения, он был спокоен. Его далеко не свежее, запыленное обмундирование и кирзовые сапоги подчеркивали невзыскательность, а расстегнутый ворот гимнастерки никак не смахивал на расхлябанность. Мне почему-то подумалось в тот момент, что он и на смерть пойдет так же спокойно и просто. Хорошо около такого командира всем - и рядовым, и офицерам.

За эту операцию весь экипаж нашей «тридцатьчетверки» был награжден орденами, и потом, встречаясь с нами на марше или на отдыхе, танкисты в шутку, отдавая нам честь, громко чеканили:

- Служим Советскому Союзу!

Второе, сблизившее нас обстоятельство заключалось в том, что Михаил, как и я, был разведчиком. Правда, служил он в танковой разведке, а именно в отдельном развед-бате 5-го гвардейского танкового корпуса. Как оказалось, мы оба участвовали в Корсунь-Шевченковской операции.

Когда я был в танковых войсках и когда мне приходилось видеть пехотинцев усталых и запыленных, в выцветшем ветхом обмундировании, мне всегда их было чуточку жаль, я вот еду, а они идут и идут десятки, сотни и тысячи километров и пешим строем.

А окопная жизнь пехоты! Ее можно понять только тому, кто это испытал сам или хотя бы видел.

Нам повезло. Мы «форсировали» свою водную преграду сравнительно легко, на том берегу залегли. Ровные ряды тополей отделяли один огород от другого. Вдоль этих тополей мы и поползли к стогу.

Но тишина удивительная. Мы уже почти подползли к стогу, но никто не обнаруживал себя - не ловушка ли? Я дал знак одному из разведчиков проползти вперед и осмотреть стог. После недолгих ожиданий наш посыльный, встав в полный рост за стогом с нашей стороны (с немецкой передовой его не было видно), махнул нам рукой. Мы поползли.

На моем пути встречались и подлецы, мелкие душонки и подхалимы, и всякая другая сволочь, о которой тоже надо знать. Ох, как ее много еще вокруг нас и как еще долго они будут отравлять нашу жизнь. И самое страшное это то, что они порою добираются до вершин власти, где им «дано право казнить и миловать», распоряжаться судьбами людей.

Эти меры предосторожности лишними не были, поскольку вокруг было всё ещё неспокойно. Шорских и телеутских князьков до сих пор вдохновляла призрачная тень хана Кучума, к тому же близкое соседство с воинственным Джунгарским государством спокойствия в этих местах не прибавляло. Вот краткая предыстория, которая необходима для того, чтобы вы, уважаемый читатель, смогли верно существовать в тех событиях, которые последуют далее.

К сожалению, она не воспроизводится при письменной передаче устного рассказа. Это особенно справедливо по отношению к народной речи. Ее словарный запас может быть довольно беден, а грамматические конструкции крайне просты. Эта особенность зачастую сбивает с толку начинающего устного историка-практика, создает впечатление, что все говорят одно и то же.

Послевоенная поселенческая сельская инфраструктура Алтайского края, потеряв в 1930-е г. такие традиционные формы проживания крестьян, как хутора, выселки, заимки, односелья, приобрела новые советские производственно-жилые единицы, обслуживающие колхозно-кооперативный сектор экономики

Во втором акте: «край уже потом уточняет», чтобы «ни одного человека там не осталось». И как только решение принималось, движение начиналось в другую сторону. В третьем акте решения краевых властей являлись обязательными для исполнителей нижних этажей власти, хотя на ее ступенях встречались представители партийной номенклатуры, по-человечески жалеющие исчезнувшие села. В целом толкование прошлого бывшими руководителями указывает на усвоение (на определенном уровне) ими агитпроповских метафор, применяемых партийным государством для продвижения своей политики.

Однако наиболее часто определение «свыше», «сверху», «вверху» используют в своих рассказах представители местной сельской администрации и партийных организаций. Их интерпретация процесса принятия решений отражала жесткую иерархическую лестницу советско-партийной

Например, сквозной проблемой исследования колхозной повседневной жизни являлась мотивация производственной и общественной жизни колхозников. Производительность труда в колхозах, дисциплину крестьян, их трудоспособность, в отличие от доколхозного периода, нельзя объяснить только материальными стимулами. В устных источниках отсутствует связь между трудом, вложенным в колхозное производство, и материальным благополучием семьи: «Нам трудодни начисляли. Есть нет шибко, зерна-то нет.

Наподобие сети пунктов «Заготскот» создавалась и сеть всесоюзной кон торы «Заготзерно», но, в отличие от закупки скота, для содержания которого были необходимы особые условия — обширные пастбища, водопой, сенокосные луга, заготовка зерна производилась через региональные конторы, открытые в существующих населенных пунктах, как правило, районных центрах, расположенных на развязках железнодорожных, водных или трактовых дорог. Как правило, за конторами «Заготзерно» закреплялось несколько сельских районов. Поэтому система «Заготзерно» создала меньше новых населенных пунктов, чем «Заготскот» и «Скотоимпорт». Всего число поселков, созданных всесоюзными кооперативными организациями в Алтайском крае, составило около 30 (21 — «Заготскот», 7 — «Заготзерно»).

Формирование коллективных хозяйств с обобществленным сектором экономики взамен единоличного хозяйства потребовало иных принципов размещения сети населенных пунктов. Основа реорганизации сети населенных пунктов в советский период была политико-идеологической. Советская власть ввела новый принцип организации производства, основанный на его обобществлении и создании коллективных хозяйств.

В рассказах о разрушении церквей интерпретация событий позволяет выявить сложное отношение советских крестьян к вере. За внешней бравадой может скрываться страх за возмездие, за внешним неверием 1 вера или внутренняя раздвоенность, за отрицанием бога — его присутствие в сознании и поведении человека и т. п. Латентная (скрытая) информация содержится в особых речевых построениях устного источника.